Информация и крутые на расправу ребята укладывались у меня лишь в одну приемлемую формулу – это шантаж!

Предположим, супруги обладали какой-то информацией и решили на этом заработать... Нет, ничего не выходит. Виктору претил шантаж. Он всегда высмеивал неудачников-шантажистов и надеялся только на свой ум и работоспособность. К тому же Наташа подчеркнула, что оружие сложила именно она. Она не сказала «нам», она сказала: «Мне пришлось сложить оружие». Значит, в этом деле главная шантажистка она? Просто невозможно представить себе тоненькую беленькую Наталью в роли алчной шантажистки. Но, видимо, придется, потому что другой версии у меня пока что нет. А что же тогда Виктор? И почему он орал, что она его подставила? Значит ли это, что он оказался случайным свидетелем ее темных делишек, из-за чего и пострадал? Вполне может быть. Она могла подставить его из тривиального чувства самосохранения.

Бедный, бедный Виктор! Тяжко, наверное, осознавать, что родной человек предает тебя. Хотя сам он именно этим и занимался последние десять лет...

Итак, он в панике и ищет меня. Ищет и не находит. Значит ли это, что Славка стал его случайным утешителем? Точно! Это-то как раз все и объясняет! И сразу становится понятной заинтересованность полковника и его дочери в моем вислоухом сыне. Они его использовали! Использовали как носителя информации, которой с ним наверняка поделился Виктор и который сам в свою очередь стал случайным участником этого дела. Виктора нейтрализовали. Славка непонятно где, и об этом знают только эти двое злодеев. Придется все же иметь с ними дело. Но для этого мне нужно быть очень хорошо подготовленной. Каждый мой шаг должен быть хорошо выверен и продуман, иначе меня постигнет участь тех, кто уже успел пострадать до меня.

Встав со скамьи, я пошла к стоянке такси. Спустя пятнадцать минут я входила в фойе гостиницы, где остановилась.

Удивительно, но никто не кинулся ко мне наперерез, угрожая оружием. А ведь должны же были...

– Меня никто не спрашивал? – улыбнулась я приветливо дежурному за стойкой, принимая у него ключ от номера.

– Нет, – вернул он мне улыбку. – Звонков тоже не было.

Я совсем уже было подготовилась к засаде в номере, но и тут меня ожидало разочарование. Там было пусто. Все мои вещи лежали в том же беспорядке, что и прежде. Значит, и обыска не было. Очередная странность...

Я заметалась по номеру, не зная, что и думать. По логике вещей, у полковника и его дочки остался лишь один человек, который мог обладать информацией, – это я. Тем более что я совсем недвусмысленно намекала ему: я что-то такое имею и храню это в банке. Где же тогда они, эти злодеи?

Метания мои оборвал внезапный телефонный звонок. В первую минуту я даже не поняла, откуда донесся этот звук. Поняв, застыла от неожиданности. Кто, кроме полковника, мог знать, где я остановилась? Никто! Значит, звонит именно он. Ну, наконец-то!

– Да! Говорите! – нетерпеливо прокричала я в трубку.

– Александра Васильевна? – язвительно уточнил ненавистный мне человек и поинтересовался: – Чего это вы так разошлись? Кричите, понимаешь, когда на часах уже...

– Вот именно! На часах уже ого-го сколько, а вы названиваете. Что нужно? – Может быть, он и обиделся, не знаю, мне было не до манер, когда судьба родного сына оставалась неясной.

– Хм-м, очень любезно. – Казалось, он озадачен, но это наверняка очередная хитроумная уловка, чтобы сбить меня с толку. Я не купилась, и ему пришлось продолжить: – У меня к вам один вопросец имеется. Не откажите в любезности, ответьте мне на него предельно откровенно...

Мыслям мгновенно стало тесно в моей голове. Что ему нужно? С какой целью он звонит? Ошарашить его новостью о том, что мне все известно, или пока не нужно? А может быть, блефовать до тех пор, пока он сам не проговорится?

Я остановилась на последнем и еще менее учтиво буркнула в трубку:

– Валяйте...

– Как называется тот город, куда вы ездили не так давно? – задал полковник, как мне показалось, пустяковый вопрос.

Я назвала ему город безропотно, ожидая продолжения. Оно не заставило себя долго ждать.

– А у вас там кто? Я в том смысле: родственники имеются?

– Это уже второй и третий вопросы, – хмыкнула я, опять же весьма невежливо, но в душе ни с того ни с сего начала теплиться надежда. – Но я отвечу, если вы мне скажете, зачем это вам?

– Судя по всему, ответы на второй и третий вопросы положительные, – удовлетворенно промурлыкал в трубку полковник, не желая и далее уламывать несговорчивую родственницу.

– Что, черт возьми, происходит? – завопила я, боясь, что сейчас он бросит трубку и я так ничего и не узнаю. – Вы можете мне толком объяснить?

– Постараюсь...

Мне показалось или он на самом деле тяжело вздохнул? С чего бы это ему предаваться переживаниям, интересно! Его-то ребенок вместе с ним, тогда как мой...

– Кажется, ваш сын бросил мою дочь, – буркнул полковник недовольно в трубку минуту спустя.

– Что? Что вы сказали?!

Большей дребедени я за свою жизнь не слышала – ни разу! Он что же, всерьез полагает, что я в это поверю? Что возьму на веру исчезновение моего сына под такой нелепой трактовкой?

– Быстро объясните мне, что произошло и где мой Славка? – зарычала я совершенно с неподдельной яростью, отчасти радуясь тому, что не нужно больше притворяться. – Где мой Славка?

– Если честно, я не знаю, – простодушно отозвался полковник, за что мне захотелось придушить его в ту же секунду. – Стоянка поезда на железнодорожном вокзале в этом городе – почти полчаса. Виктория вышла прогуляться и заодно купить мороженого...

– Что вы несете? – заорала я не своим голосом. – Какое еще мороженое? Чтобы Славка отпустил ее одну? Не поверю ни за что!

– Скажем, у него болела голова. Виктории пришлось идти одной. А когда она вернулась, вашего сыночка не было в купе. Она терпеливо ждала его. Он не вернулся и к отправлению поезда.

– Может быть, он пошел следом за ней? Может быть, он очень долго искал ее и отстал от поезда? А она?.. Что сделала она? Уехала?

Ответ на этот вопрос мне был известен, но очень уж хотелось узнать, что он скажет.

– Нет, она не уехала. Она вышла и прождала его на вокзале до поздней ночи. Потом позвонила мне, и я велел ей возвращаться. И она, конечно же, послушалась.

– Зачем? Зачем она ушла из купе? Может быть, он попал в какую-нибудь неприятную историю и к утру вернулся бы... – залопотала я что-то маловразумительное, обессиленно опускаясь в гостиничное кресло, в то самое, где не так давно восседал мой собеседник.

– Что касается неприятной истории, то тут я с вами не могу не согласиться, – едко отметил полковник. – Но насчет того, что он бы к утру вернулся, сильно сомневаюсь.

– Что вы хотите этим сказать?

– Он забрал свои вещи из купе, – начал было объяснять мне полковник мотивацию поступков моего сына, но я его перебила:

– Я о неприятной истории... Что вы имели в виду, говоря это?

Знает он о связи Славки с Виктором или нет? Почему Славка сошел с поезда? Не захотел подставлять свою молодую жену под неприятности или... заподозрил ее в чем-либо?

Голова моя просто разламывалась от такого потока противоречивой информации. Я терла виски, но тщетно. В них ритмично пульсировала кровь, тупой болью отдавало в затылок. Мне ровным счетом ничего не было понятно!

Кто-то бросается под машину, кто-то оказывается лежащим на полу с пробитой головой, кто-то бросает свою молодую жену спустя несколько часов после бракосочетания... Как можно все это соединить, упорядочить и придумать единственно верное объяснение? Чертовщина какая-то, да и только!

– Не могу с вами не согласиться, – осторожно отметил полковник.

Очевидно, я сказала последнюю фразу вслух.

– Александра Васильевна, – снова начал он, не дождавшись продолжения. – У меня к вам еще одна маленькая просьба... Если вам что-то станет известно о местонахождении вашего мальчика, сообщите, пожалуйста, нам.